САМУИЛ
Рассказывает Лора Иткина:
В семье Иткиных было шестеро детей, двое из них, точно, учились в Школе – это Самуил и Моисей. У обоих было по два имени, как часто бывало у евреев. Но за Моисеем закрепилось одно, а Самуила дома называли Додэ. Московские племянники называли его «дядя Дода», а рижские – Давид. Он родился в 1905г. и вначале учился в русской гимназии, а заканчивал уже еврейскую «третью школу» (фото 1-3). В 1934г. вся семья эмигрировала в Советский Союз.
Уезжали от безработицы и национальной дискриминации. Дядя рассказывал, как при поступлении в Латвийский университет преподаватель латышского яз. сказал ему, что ни за что на свете не поставит ему пятёрку, как бы хорошо он не был подготовлен. И не поставил. И вместо медицинского факультета дядя вынужден был поступить на естественное отделение математико-естественного факультета. В Москве после полугодовой работы чертежником был принят в Институт физиологии, в котором проработал до его закрытия в 1948г. в связи с делом Еврейского антифашистского комитета, членом которого была директор института академик Лина Штерн.
 9-1
Его специальностью была «прижизненная микроскопия», проницаемость капилляров, исследуемая на живом целостном организме. Эту работу, важную для лечения ожогов, он продолжил в Институте хирургии им. А.В.Вишневского. Знания его были огромны, квалификация высочайшая. Как сказано в характеристике 1951г., подписанной А.А.Вишневским, «его консультацией пользуются многие научные работники институтов г.Москвы и периферии для своих кандидатских и докторских диссертаций. Под его непосредственным руководством выполнено несколько кандидатских диссертаций и ряд научных работ». В сентябре 1951г. его награждают орденом «Знак почета» «за выслугу лет и безупречную работу».
Фото 9-2
И вот, пресловутое «дело врачей», увольнение в марте 1953г. Нашли подходящую статью: нет врачебного образования. Для нашего дяди это была настоящая трагедия. Он начинает биться за восстановление на работе: пишет письма в Академию мед. наук, в министерство здравоохранения, председателю президиума Верховного Совета Ворошилову, в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС. Все письма возвращаются, естественно, в Академию мед наук, и оттуда приговор: «тов. Иткин, не будучи врачом, числился в штате III-го хирургического отделения и-та, чем наносился прямой ущерб обслуживанию больных».
Эта переписка продолжалась и после признания в апреле 1953г. «дела» сфабрикованным. Бюрократия защищала честь мундира по июнь 1953г. Но уже тогда А.А.Вишневский заявил, что он не возражает против восстановления С.И.Иткина на работе, а в ноябре дядю пригласили для переговоров в отдел кадров Академии медицинских наук.
Он проработал в Институте хирургии до 1972 г., когда ему дали возможность защитить докторскую диссертацию при условии, что он сразу после защиты уйдет на пенсию. Ради пенсии в последний год работы его, наконец, перевели с должности младшего научного сотрудника на старшего. Диссертация называлась "Гистопатология нервной системы при термических ожогах". Он же был полон сил, продолжал работать, писал статьи и ежедневно еще много лет ходил в Ленинскую библиотеку к 9 ч утра и уходил оттуда в 5 вечера, как будто он работал в научном учреждении. Подвижник науки и поборник научного мышления, он всех вокруг агитировал заниматься научной работой, до конца жизни интересовался научными достижениями, а когда потерял зрение, то слушал новости науки через компьютерную голосовую программу. Самуил Исаакович Иткин умер в 2002г., ему было 96,5 лет.
 9-3
Нельзя не сказать о его отеческой заботе о племянниках, о семьях братьев и сестры, которым он, как наиболее обеспеченный и не имевший своих детей, помогал. В 1936-38 г.г были последовательно репрессированы брат Яков (Рута Марьяш в своей книге называет его Янек Иткин), его жена Минна, его сестра Эсфирь (все в Минске) и отец Исаак Иткин (в Москве). Яков был расстрелян в 1938г., его жена пробыла в тюрьме полтора года, а их дети Майя 1930 г.р.и Боря 1934 г.р. жили в Москве с бабушкой и Самуилом. Помню посылки, которые дядя собирал для находившихся в Гулаге Эсфири и дедушки. Однажды, это было в 1945 г., посылка для деда вернулась. Помню, как дядя, отвернувшись, вытирал слезы, он сразу понял, что его отца уже нет в живых.
А вот что пишет дочь Якова Майя, живущая сейчас в Берлине:
«Дядя Давид рассказывал мне, что ему через знакомых передали свидетельства человека о некоем "бухгалтере из Москвы",которого мучили ночными допросами, после которых он возвращался совершенно обессиленным. Однажды он пришёл и долго плакал и прежде чем заснуть, сказал: "Теперь они меня не будут больше мучить". По-видимому, выбили-таки из него нужные садистам показания. Дядя Давид говорил мне, что сопоставив некоторые факты, он пришёл к заключению, что с большой долей вероятности в этом рассказе речь шла именно о дедушке Исааке. Я иногда думаю, что это было большое счастье, что не арестовали дядю Давида и дядю Моисея».
МОИСЕЙ и ЛЁЛЯ
Моисей Иткин и Лёля Гольдина в основной школе учились вместе, а в гимназии – в разных классах. Моисей в 5 лет еще учился в хедере. Они были очень разные: Моисей- молчаливый, вдумчивый, серьезный и Лёля – шумная, весёлая, общительная, острая на язык. В 1932 г. они поженились. День регистрации был не слишком весёлым. Незадолго перед этим умер от туберкулёза Лёлин брат Арон. Мама рассказывала, что после регистрации они пришли к Гольдиным и ели картошку с килькой. Таков был свадебный обед.
 9-4 1932 год
После школы Моисей учился в Латвийском университете, но из-за эмиграции в 1933 г. не закончил его, и продолжил учебу в Москве на историческом ф-те ИФЛИ. Одновременно преподавал историю в средней школе. Эта работа давалась ему с трудом: готовился очень тщательно, но он не был ни оратором, ни импровизатором, материал приходилось заучивать чуть ли не наизусть.
В начале войны его заявление об отправке на фронт райвоенкомат не принял, формально «по зрению», а фактически в связи с тем, что его отец, брат и сестра были репрессированы. Но в 1944 г. был всё же призван в армию, в школу младших лейтенантов, и в этом звании участвовал в войне с Японией, был командиром минометного взвода, награжден орденом Красной звезды.
После войны не смог сразу демобилизоваться, почти год находился на Дальнем Востоке, был комендантом небольшого города в Манчжурии, и домой вернулся 2 мая 1946 г. Сразу пошел на работу редактором в еврейское издательство «Дер Эмес» («Правда»). Там успел выпустить «Избранные произведения» Давида Бергельсона на русском языке. В 1948 г. издательство «Дер Эмес» было ликвидировано вместе с другими еврейскими организациями.
Редакторская и переводческая работа стала его призванием. Он работает в редакции философской литературы в Госполитиздате, затем в Институте философии и в изд-ве «Мысль». Вот неполный перечень философских трудов, на последней странице которых стоит скромная надпись: редактор М.И.Иткин:
Гегель, Феноменология духа (1959);
Дж. Локк, Опыт о человеческом разуме (1960, 2 тома);
Сочинения И.Канта (1963, 6 томов);
Антология мировой философии (1969, 4 тома);
Платон (1970, 3 тома),
Аристотель (1975 и 1978, 2 из 4-х томов).
Особенно близки ему были сочинения Аристотеля, работу над которыми он начал в 50-х годах. Прежние переводы трактатов Метафизика, О душе, Аналитики Моисей сверял с греческим текстом, а Топику и О софистических опровержениях впервые перевел непосредственно с древнегреческого. Докторская диссертация профессора Медико-хирургической академии Я.К.Кайданова «Четвертичность жизни» (1812г.) была переведена им с латыни (1959).
В 1963 г. он был представлен своим издательством в Ученый Совет МГУ на соискание степени кандидата философских наук - по совокупности трудов. В присуждении степени было отказано из-за «недостаточного количества самостоятельных трудов», что при высокой оценке его работ такими личностями как Сергей Аверинцев, А.Ф.Лосев, В.Ф.Асмус, иначе как дискриминацией по национальному признаку расценить нельзя. В конце 60-х годов он оставался единственным евреем в издательстве «Мысль». По этому поводу он горько пошутил: «после моего ухода на пенсию на издательство можно будет повесить табличку "юденфрай!"
Совместная жизнь супругов Иткиных не была счастливой. В 1955 г. этот брак распался. Лёля была человеком легким, независимым, не слишком дипломатичным. Она не задумываясь переехала в 1933 г. с мужем из Риги в Москву, и оказалась в одной квартире с суровой свекровью, с которой сразу не сложились отношения. После войны эти отношения обострились: как известно, всех испортил жилищный вопрос.
 9-5 1945 год.Весна
 9-6 1946 год
А Лёлина карьера учительницы английского языка была менее драматичной, чем у Моисея, но за 50 лет работы тоже набралось немало тревог и волнений. До войны она работала в школе. Вышло постановление отдавать под суд за опоздания на работу. И вот молодая учительница Рашель Давыдовна Иткина, видя, что она опаздывает (то ли трамвая долго не было, то ли еще что-то) не нашла ничего лучшего, как спрыгнуть на ходу с трамвая и повредить руку, но зато не попасть под суд!
В конце войны мама стала работать в военной Академии им.Фрунзе. Язык она знала блестяще, свободно и охотно говорила на языке с коллегами, чего начальство Академии требовало, но не могло добиться от многих выпускников советских языковых вузов. В 1951-52 г.г. она пишет учебник для военных академий, сдает кандидатский минимум, причем в качестве второго языка для экзамена выбирает не немецкий, который хорошо знала, а незнакомый французский и за год выучивает его. И вот антиеврейская кампания, и летом 1952 г. ее увольняют из академии под предлогом, что она невоеннообязанная. «К нам приходят выпускники военного и-та иностранных языков с биографиями чистыми как стеклышко!» Мы, конечно, не таковы, но и не лыком шиты. Мама рассылает письма во все инстанции, в том числе вождю и учителю товарищу Сталину. И, представьте, в квартире на Митьковской улице раздается звонок, маму приглашают в приёмную Сталина. Она входит в кабинет, и некий полковник говорит по телефону – явно для неё: что это у вас такие безобразия в академии, увольняют преподавателей с нарушением закона? - а нарушение было: уволили летом, когда кадры на следующий учебный год уже были укомплектованы. И – восстановили на работе, правда, уже на кафедре немецкого языка, а главное, ненадолго. Последовало «дело врачей», и уже не церемонились.
Это было в середине учебного года, и вакансий не было нигде. Кроме мужской школы № 417, где в 6-х классах весь год не было учителя немецкого языка. Представьте, после крошечной группы взрослых слушателей академии придти в класс с 40 одичавшими подростками. Как она это выдержала? Они катали под партами карандаши, разбившееся стекло разбивали на мелкие кусочки, и каждый выносил из класса по одному осколку; их фантазия, ведшая к срыву урока, была неистощима. Она кричала на них, даже таскала за волосы, но никогда на них не жаловалась. Оценили! Особенно ценили ее шутки. Она стала любимой учительницей. За что же вы меня любите, я же вас ругаю! – А вы ругаете весело - отвечали ей, это умеет далеко не каждый учитель.
Моисей умер в 1980-м году, ему было всего 69 лет. Работал до последних тяжких в изнурительной болезни месяцев. Уволившись в 60 лет из издательства, он продолжал сотрудничать с ним, и теперь уже дома сидел за столом, обложенный словарями и философскими книгами. На похоронах его была вся редакция, и один молодой сотрудник сказал: «Он на полном ходу соскочил с поезда. Он был счастливый человек».
Мама скончалась в 1986-м. Еще за несколько дней до этого я видела у ее постели ученицу: шел урок английского языка.
Они были очень разные, мои родители. Но оба были неистовые трудяги, и оба страстно любили внуков.
 9-7 1974 год
 9-8 1975 год
Можно только представить себе, как бы они сейчас радовались четырем правнукам.
Cоздание сайта: SAMOMU.RU |
