Ивар Брод:

Исак Брод в детстве жил в Риге в Московском форштадте, в месте, где сходились улицы Крустпилс и Садовникова (ул. Фрунзес – в советские времена) и вместе упирались в улицу Лачплеша. Рядом жили одногодки Иосиф Гарфункель и Абрам Бармазель. Так что они были «обречены» дружить всю жизнь. Вместе учились в школе на Езусбазницас (где через 30 с лишним лет и мы с братом учились), потом вместе в гимназии Берза.

Уже в школьные годы проявилась в его характере общественная жилка, стремление помогать другим. Помню, он с гордостью рассказывал, как несколько зим подряд организовывал каток в школьном дворе на Езусбазницас 11.
В школьные годы полюбил идиш, литературу на идиш, после окончания школы закончил курсы преподавателей еврейского языка и, работая в разных еврейских учреждениях – ЦИШО, Обществе евреев-участников войны и других,- регулярно публиковал статьи в различных еврейских газетах и журналах Риги, да еще и подрабатывал там корректором.

К великому сожалению, после войны, опасаясь осуждения, если не преследований со стороны советского официоза, он не обучал нас с братом идишу. Так и остались только «полуобученными» немного понимать устную еврейскую речь, о чем очень сожалеем.

После аннексии Латвии Советами в 1940 году он продолжал активно печататься в еврейских газетах, позднее стал работать в исполкоме того же Московского форштадта (района). Во время войны был снят с военного учета в связи с сильной близорукостью, находился с семьей в эвакуации в Средней Азии. После возвращения в Ригу в 1945 году работал в Московском, позднее Юрмалском исполкомах.

Он был близорук уже с ранних лет. И болезнь эта медленно прогрессировала. На фотографии 11-1, самой известной из школьных, на проводах любимого учителя Исаака Родака, он стоит у сосны, в очках. Если присмотреться, то можно различить уже тогда довольно толстые линзы очков. И это, казалось, не мешало много читать и по работе постоянно готовить  толстенные письменные отчеты-«талмуды».

А осенью 1961-го случилось событие, перевернувшее жизнь нашей семьи. Как часто бывает, начало было просто радостным: приехал в Ригу знакомый с молодости А.Каган, эмигрировавший во Францию в 38-м году. Была теплая встреча с ним почти двадцати прежних друзей. А через несколько дней зловещий КГБ инициировал «дело еврейских буржуазных националистов», так обозвав ту встречу. Конечно, ничего криминального найти там не могли, но несколько месяцев выматывали людям душу и в конце концов по-разному всех наказали. А у нашего Исака, помимо «их» выговора, близорукость начала резко увеличиваться, и через несколько лет он полностью ослеп. В последние годы жизни в Латвии он был председателем  общества слепых Риги. В 1993 году с женой и семьей старшего сына эмигрировал в США.

В семейной жизни Исак был по-настоящему счастлив. Боюсь, прозвучит банальностью, если скажу, что невозможно представить себе более искренние и теплые отношения между супругами. То же и в отношении к детям. Я не помню когда-нибудь сильно повышенных тонов. И только один раз в жизни, в возрасте лет  7-8, но как запомнилось, был крепко наказан классическим способом ремнем по филейным частям. Причиной был поход с дворовыми приятелями на, как мы тогда называли, Живирок (Звиргздусала, тогда остров, сейчас полуостров) купаться. Помню свои слезы, но и у него, помню, наворачивались.

И очень помнятся домашние вечеринки, когда у нас собирались Гарфункели, Альперовичи, Сандлеры, Васерманы, Бармазель и другие их друзья. Заводилой всегда был Иосиф Гарфункель. И когда удавалось упросить его на театральные представления в этих скудных домашних условиях – это уже был праздник. Он же, дядя Иосиф, в последние годы нашей жизни в Риге еженедельно, порой и не один раз в неделю, приходил погулять несколько часов  со слепым Исаком по улицам все того же Московского форштадта. Помню, и до конца моих дней буду помнить о такой товарищеской преданности.
Они, наши родители, сумели своим жизненным примером передать нам, детям, умение создать теплую атмосферу в доме, и, кажется, нам удается передать это своим.

В последнее десятилетие он писал на специальном аппарате свои воспоминания (которые еще предстоит расшифровать), много рассказывал о прожитом. А нашим главным развлечением были виртуальные прогулки вслух по Московскому форштадту с остановками у сколь-нибудь значимых мест. Папа скончался в Нью-Йорке осенью 2008 года. Ему было почти 99 лет. Пожалуй, он прожил дольше всех своих одноклассников.

13-1. С женой Лией и сыновьями Иваром и Виктором на взморье. Начало 1950-х.